Please activate JavaScript!
Please install Adobe Flash Player, click here for download
ePaper created 2014-06-26, 07:47:46 | version 1.31.00
316 не подходили к темноте, хламу и запахам зимовья, что мужикам неловко было глядеть друг на друга. Замерли, как были, ожидая конца. Но мелодия звучала и звучала, добираясь до потаенных углов души, мужики слушали и забывали, где они. Студент отвернулся в окошко, лицо закаменело в злой отчаянной угрюмости. Его на части рвало от любви и жалости к Вальке Балабану, к товари- щам, к людям вообще, и из-за этой жалости он всем, чем мог, ненавидел это сучье мироустройство и если бы сей- час ему сказали: кинься в пропасть ради людей – он бы не думал ни секунду. Гитару почти не было слышно, го- лос звучал настояще, и Поваренок, в мечтах оказавший- ся дома среди своего семейства, спьяну пообещал себе, что теперь всегда будет брать с собой приемничек и ни- когда не будет переключать такую музыку. А Балабан за- молчал, заиграл сложные переборы, не сбиваясь, уверен- но. Вдруг остановился и, глядя слегка вверх, в темный угол, куда уходила труба печки, в продолжение музыки заговорил в тишине. Он говорил негромко, не по-русски, распевно и ясно, потом снова заиграл. Длилось это минут тридцать-сорок. К концу у Ба- лабана весь лоб был в капельках пота, волосы прилип- ли, и он уже не откидывал их. Студент так и сидел, от- вернувшись в окно, напряженный, вцепившись клеш- ней себе в голову. Дядь Саша кряхтел, прокашливался и тянул из Колькиной пачки сигаретку – все никак не мог зацепить. Кобяков молчал, он все это время про- сидел в одной позе, куря и глядя в пол себе под ноги. – Ну, блин, да-а-а! – произнес после последних ак- кордов Поваренок. Колька был так серьезен, что на себя не похож. – Что это? – спросил строго.